Указ президента Чеченской Республики
Руководствуясь Декларацией о государственном суверенитете республики и волеизъявлением граждан Чеченской Республики, выраженным прямыми и всеобщими выборами, объявить о государственном суверенитете Чеченской Республики с 1 ноября 1991 года.
Президент Чеченской Республики Джохар Дудаев,
1 ноября 1991 года, г.Грозный
И снова дороги, дороги и дороги, которым, казалось, не будет конца и края.
Иногда возникало ощущение, что мы просто едем в этих горах по одному и тому же кругу.
Всё наше солдатское обмундирование насквозь пропиталось «колонным духом»: соляркой и выхлопными газами.
И уже к полудню выезжаем на равнинную местность, где из рассеивающегося тумана
вдалеке стали вырисовываться строения, скрывающиеся, по-видимому, за железобетонным забором.
Разведка, стоявшая в дозоре, вскоре подтвердила – это территория исправительной колонии, то есть тюрьма.
У центральных ворот нашу колонну встречали два чеченских офицера, одетых в зелёных шинелях чуть ли не до пят.
На ломаном русском один из которых в звании майора объяснил, что всех заключенных ранее
официально выпустили по личной амнистии президента Дудаева.
При этом зеков вооружили новенькими автоматами,
раздали всем боеприпасы и на автобусах увезли в Грозный.
В настоящий момент в тюремных камерах находится несколько насильников и убийц.
Наши разведчики всю эту информацию подтвердили, а «особисты» приступили к своему делу:
тюремных начальников после допроса закрыли в отдельную камеру – до выяснения обстоятельств.
А потом и вообще – отпустили.
Правда ходили слухи, что эти офицеры-чеченцы и были
главарями тех банд, которые и стреляли из «градов»
по нашим колоннам (а один из них якобы и был тем самым – командиром чеченского ополчения Ваха Арсенов).
В этот же день наши дозорные заметят в километре от территории тюрьмы группу боевиков-«уголовников», которые передвигались на местном автомобиле «ГАЗ-53» – (хлебовозе).
Но далеко они не успеют удрать, их первым заметит экипаж БМД капитана Евгения Сумина.
Пока основные силы батальона занимались обустраиванием
на территории тюрьмы, командир 2-го взвода 9-й роты Сумин
успел выехать на своей БМД для обзора местности на одну из сопок.
И вот его бойцы усмотрели ту самую «полуторку».
Потом машина остановилась, и из кабины «хлебовозки» вышло трое вооруженных людей, пытаясь завести двигатель «кривым стартером».
Сумин, недолго думая, сориентировался и тут же дал (без приказа свыше) самовольную команду оператору-наводчику БМД о наведении цели.
Выстрел, второй, третий и все, к сожалению, промазали, хотя на учениях в Дубровичах тот оператор-наводчик выполнял все свои задания по стрельбе из орудия «Гром» – на «отлично».
Тут уже и зенитчики наши лупанули туда «зэушками» пару очередей.
Зенитчик Саня «Фикса», быстро перезарядив очередной боекомплект ленты,
повторно дал длинную очередь огня.
Подбили и клубы черного дыма сразу окутали двигатель машины, у которой уже загорелось переднее колесо.
Беглецы же разбежались кто-куда.
Но всё же от Алексеенко и Голубятникова досталось тогда Сумину по полной.
А на следующий день почти там же и в той же низине
снова приехал уже другой «Газончик», наверное,
для подвоза боеприпасов к ночным наступлениям.
Ну теперь, это наглость, но всё же старшие офицеры батальона не решились на обстрел этих незваных гостей.
И приказа пока не поступало сверху.
В подразделения поступает приказ – остановиться и окопаться.
Это была по счёту пятая или шестая стоянка.
Что ж, снова взяли в руки лопаты.
Колесную технику загнали на территорию зоны, а для боевых машин отрыли капониры снаружи у бетонного забора.
Уже наученные прежним опытом, тщательно замаскировали свои землянки.
Что-что, а копать за это время мы научились не хуже экскаватора!
Запах сырой земли, сырость коричневой глины, раскисшей от дождей и снега грязевой смеси; окопы, землянки, брустверы,
капониры и прочие другие огневые точки-укрытия зачастую здесь, на горных позициях, нужно было ещё соединять их между собой небольшими переходами.
В эти дни после первых обстрелов дудаевским «Градом», мы могли смело утверждать, что тяжёлую строительную лопату держали в руках дольше, чем родной автомат.
В общем, со всей этой задачей управились только к вечеру.
К тому же нас «подбадривали» огромные густые клубы дыма от горящей нефти,
которые по мере подъема ввысь увеличивались в объёме и, перекатываясь,
как морские волны, стремительно расползались по всему горизонту.
Это горели за городом строения двух НПЗ (нефтеперерабатывающие заводы):
завод имени Анисимова и завод имени Кирова.
Терминалы, опустошённые громадные емкости – «пятитысячники»
для отбора нефти вместе со всеми остальными строениями превратились в бурелом почерневших от огня металлических конструкций и труб.
Так здесь поработали – наша артиллерия и войсковая авиация.
К ночи снова выпал снег, и на воздухе сразу же резко похолодало.
Плохо.
Одежда на теле влажная, и теперь за два караульных часа промёрзнешь до нитки, как та мокрая от вчерашнего дождя собачонка.
Рваные кирзовые сапоги уже запустили в себя порцию сырости, по всему телу прошел озноб.
Слякоть.
Как она надоела! И так хочется бежать туда, куда глаза глядят!
А глаза мои – пустые, мутные и без какого-либо просвета.
Что ж, понятное выражение лица, свойственное на то время, наверное, почти каждому солдату нашей огромной российской армии.
И этот российский солдат сейчас больше был похож,
как на голодающего, чего уж греха таить.
Рванное обмундирование, грязный вид из за непогоды,
бессилие и больной вид из за недоедания, и все мысли – больше о еде,
когда же обед подвезут, а скоро ли ужин наступит…
И снова проверяющий офицер проводит подробный инструктаж очередной смене караульного наряда:
– Мужики, смотрите в оба.
Есть разведданные, что ночью возможны нападения чеченских боевиков и иностранных наемников.
При этом имейте в виду, что, идя в наступление, они, скорее всего, погонят перед собой «живой щит» из граждан.
Конечно же, из русских.
Так что будьте на чеку, и никакого сна на посту!
Два часа можно потерпеть.
Теперь вы головой отвечаете за своих отдыхающих сослуживцев,
– каждый инструктаж все ответственнее нам вдалбливали наши командиры.
А снег продолжал поблескивать своими искрами в нашу пользу, осветляя темноту ночи.
Пока всё тихо.
Мешала всё больше сложность в ориентировке среди однообразной серого цвета «горной зелёнки»: холмы и низины казались абсолютно одинаковыми.
А в ночное дежурство нам с напарником выпадает несение караульной службы на отдаленной позиции.
На фоне снежного покрова и полнолуния какой-либо движущийся объект в поле зрения можно обнаружить, не напрягаясь.
К полуночи все шумы улеглись, и можно, наконец-то, побыть в тишине со своими мыслями.
Возникает по-своему приятная мысль: чувствую, что мой организм, похоже, адаптировался к здешней зимней сырости и прежнего промозглого дискомфорта почти не ощущается.
В какой-то момент где-то в стороне вдруг послышался подозрительный шорох, и мы вместе с другом сослуживцем – Андреем Бавыкиным тут же пустили в ночное небо каждый по очереди осветительные ракеты – «сороковки».
Пока они медленно опускались на своем парашюте, в освещенном ими радиусе 150-200 метров успеваем разглядеть причину беспокойства: «диверсантом» оказался заяц!
Напуганный внезапной подсветкой, он сиганул в сторону, задев наши сигнальные «растяжки», и в небо взметнулся целый рой тревожных ракет – «сигналок»!
«Косой» в панике понесся опрометью, куда попало под наши «добрые напутствия» короткими автоматными очередями.
– Утром поищем. Вдруг и подстрелили? – говорю Андрюхе.
– Да, неплохая была бы добавка к нашему рациону! – соглашается он.
А с утра, как сменились с поста, выпадает новая забота: в поисках дров отправляемся исследовать территорию тюрьмы.
В этой горной и каменистой местности нехватка древесного топлива – проблема номер один.
Скудный запас дров, который мы брали с собой из Моздока, закончился на третий день похода, еще на территории Северной Осетии, и поиск «горюче-древесных материалов»
сделался нашей постоянной головной болью, ведь из колючего кустарника, растущего на здешних горных склонах, много хвороста не наберёшь.
Уже в ход шли деревянные ящики от гранатомётов РПГ и от снарядов для САО «НОНА».
Иное дело –тюрьма и её огромная территория.
Теперь мы бродим по ней в надежде наткнуться на что угодно, лишь бы могло гореть в печке– «буржуйке».
Но пока что ничего подходящего не попадается, а пустые бараки, тюремные камеры, служебные помещения навевают тоску, но что интересно,
почти во всех помещениях в глаза бросается порядок – полы чистые, на стенах повсюду стандартные плакаты и какие-то картинки по противопожарной безопасности.
Всё в чистоте, а в «ленинской комнате» всё как на выставке, и на полках по-прежнему стоят, запылившись, советские «идеологические» книжки.
В огонь, в крайнем случае, пойдут, но лучше что посущественнее сыскать, да и гипсовый Ильич, единственно выбившийся из общего порядка, обреченно валялся на полу и с немым укором глядел на нас.
Но более всего удивила тюремная библиотека с тысячами вполне сохранившихся старых советских книг; на окнах – занавеси из красного бархата, как в каком-нибудь городском Доме культуры.
Проверили подсобное хозяйство.
В коровнике ничего, но зато раздобыли доски: на дрова для «буржуйки» лягут ровненько.
А в пчелином омшанике удалось немного поживиться и медком: здесь нас ждали полупустые медовые соты, которые мы, а следом за нами и другие бойцы,
без зазрения совести (всё равно пропадут) и растащили по своим землянкам, где с великим удовольствием жевали этот скорее сладкий воск, нежели мёд.
Не беда – наши изрядно заскучавшие на армейских сухпайках желудки были рады такому разнообразию в рационе. Запасы воды снова были на исходе.
К слову сказать, питьевую воду нам доставляли из далёкого Моздока, но по мере удаления нашей колонны вглубь Чечни, это случалось всё реже и реже, а потом и вовсе прекратилось: слишком много боевиков засело в засадах на дорогах.
Теперь нам приходилось целиком полагаться на себя.
– Один бак воды у меня на всех вас остался.
На весь батальон! – перекрикивая общий гвалт, восклицает солдатский повар, и, добавляя выражение покрепче, кроет на чем свет стоит и алчущих питья бойцов и свою профессию повара, и вообще всю эту чертову военную кампанию.
Но разведчики, на то они и разведка!
Зачастую действовали по-свойски:
подходили «слева» и утоляли свою жажду без всякого на то разрешения.
Естественно, воды в баках катастрофически убывало, и прапорщик Билык, в чьем подчинении находился целый взвод «вэмэошников»
и сей повар-водохранитель, как-то возникнув здесь в очередной момент расхищения живительной влаги, разразился гневной тирадой:
– Из-под земли будешь доставать мне воду!
Экономить нужно было, а не раздавать направо и налево!
Повар лишь бессильно развел руками, опустив свою безвинно виноватую голову.
Но командиры сразу приняли срочные меры:
– Постарайтесь найти питьевую воду,
– ставил задачу проштрафившимся разведчикам подполковник Алексеенко.
– Обшарьте всю близлежащую территорию.
Батальону нужна вода. Всё!
Команда была приведена в исполнение, и вскоре возле территории нефтезавода разведчики нашли газонапорную станцию с резервуарами для воды.
Две группы под командованием старших лейтенантов Александра Григорьева и Сергея Воробьёва на БМД прочесали не один квадрат.
И все-таки – на славу.
В резервуарах была вода, предназначенная для тушения возможного пожара.
Наши «химики» проверили эту воду, и через часок она уже пошла в обеденный котёл.
Чай и ячневая каша, сваренные в полевой кухне на этой «противопожарной» воде, имели специфический мягкий вкус.
Но это не давало повода кому-либо из нас отказываться от еды.
Здесь же, на территории тюрьмы, мы и обнаружили следы недавнего пребывания того самого дудаевского «ГРАДа», что уже успел нам порядком досадить.
Ранее
Далее
