Парашютисты
Мы надели свои парашюты
И в огромном летим корабле,
Не забудутся эти минуты,
Хоть сто лет проживи на земле.
Бесконечного неба глубины.
Кровь отчаянно в сердце стучит.
И уже из пилотской кабины
Приглушенно сирена звучит.
И по правилам нашей науки
Над мозаикой пашен и сёл
Открываются медленно люки.
Раздаётся команда: «Пошёл!»
Начинается наша работа,
Начинается наша пора,
И в распахнутый люк самолёта
Мы кидаемся с криком «ура!»
Мы кидаемся в эту пучину,
Нас жестокие ветры секут,
Но, как надо, мы нашу машину
Покидаем за тридцать секунд.
Дорогая, мы заняты делом.
Только жаль, что не видела ты,
Как спокойно под куполом белым
Опускаемся мы с высоты.
И опять, уложив парашюты,
Мы в огромном летим корабле.
Не забудутся эти минуты,
Хоть сто лет проживём на земле.
Константин Ваншенкин
Учебка – школа первых испытаний
Чтобы избежать ошибок, надо наби-
раться опыта; чтобы набираться опы-
та, надо делать ошибки
После принятия присяги нас, молодых, толком еще не обученных солдат, сразу же отправили за тридцать с небольшим километров от
Рязани в учебный центр «Дубровичи», где в сосновом лесу рядом с одноименной деревенькой располагалась школа по подготовке механиков водителей боевых машин десанта (БМД-1).
Учебный центр – это, по существу, такая же воинская часть, только с комплексом учебных объектов, предназначенных для практической
отработки задач боевой подготовки и повышения уровня полевой выучки личного состава подразделений и частей.
В зависимости от своего предназначения учебные центры располагают различными учебными полями и городками, полигонами,
стрельбищами, танко– и автодромами, аэродромами, учебными командными пунктами и другими объектами.
Нам же предстояло освоить должность водителя-механика боевой машины десанта.
Это особая военная профессия.
Почти 7-тонную БМД-1 бойцы крылатой пехоты не зря называют «десантной ласточкой»:
она считается самой лёгкой из всего парка бронемашин ВДВ.
А профессию «механа» можно бесспорно отнести к разряду наиболее ответственных.
Ведь водитель-механик БМД должен быстро и безошибочно реагировать на все капризы и неполадки машины и столь же быстро их устранять.
Оттого дембеля, обучавшие нас вождению этой «десантной ласточки», поблажек никому не давали.
Если кто-то что-нибудь не хотел понимать, то наш старослужащий наставник просто брал в руки ключ на 46.
От столь показательного «педагогического приёма» спасал только танковый шлемофон, и то не очень.
Основу современного вооружения ВДВ в настоящее время составляют боевые машины: БМД-1(снято с вооружения),
БМД-2,
БМД-3,
БМД-4 «Бахча»,
противотанковое самоходное орудие нового образца «Спрут»,
120-миллиметровые самоходно-артиллерийские орудия 2 С 9 «Нона»,
122-миллиметровые гаубицы Д-30, бронетранспортеры, зенитные артиллерийские установки.
Для десантирования всей этой боевой техники используются военно-транспортные самолеты ИЛ-76, АН-22…
Днем мы занимались изучением тактико-технических характеристик боевой машины десанта.
Двигатель, ходовая часть, топливная система, вооружение БМД – всё это каждый из нас обязан был знать, как свои пять пальцев.
В перерывах даже устраивали между собой вне учебные соревнования, где сразу выяснилось, кто же из нас больше и лучше других усвоил предыдущие занятия.
Было один раз и ночное вождение на танкодроме, где мы уже становились «механами» на практике (ночное вождение проводилось всего один раз).
В общем, без каких-либо скидок на юность и неопытность гоняли нас по полной программе.
Поначалу, конечно, приходилось несладко: физическая подготовка до полного «не могу».
Тактические занятия, боевая подготовка, да ещё постоянная «прозаическая» расчистка от снега стрельбища и тактического поля.
Так же, как и в полку, нас продолжали натаскивать на укладку парашютов,а ещё приходилось до автоматизма отрабатывать порядок десантирования из самолётов военно-транспортной авиации.
Да, тут на собственной шкуре испробуешь, что такое становиться настоящим десантником, – подчас на пределе физических сил.
На первых порах мы мечтали о легкой службе, но учебка досталась нам, как говорится, «ох, мама, не горюй», и получилось всё, как в десантной поговорке:
«Попал в ВДВ –гордись, не попал – радуйся!»
Учебка – это военная школа, где из рядовых новобранцев готовят будущих сержантов: командиров отделений и заместителей командиров взводов данного рода войск.
Подобным образом обучают и курсантов военных училищ, и инструкторов-специалистов по воздушно-десантной и бронетанковой технике.
«Тяжело в учении – легко в бою», – говорят в народе, а мы, солдаты, тогда ещё не понимали своих командиров, постоянно убеждавших нас
в необходимости прилагать все умственные и физические усилия для постижения навыков военного дела.
Не понимали и то, насколько важно для дальнейшей службы досконально знать боевую машину десанта, её возможности и наиболее уязвимые места в боевой обстановке.
Не задумывался тогда никто о том, что скоро воевать придётся не с мишенями на полигонах, а с реальным, хорошо вооруженным, коварным и безжалостным противником.
А первые учителя военного дела запомнились навсегда: старшины Александр Самохвалов и Андрей Дюдин, старшие сержанты – Гулин, Резкин, Архипов.
Они не впаривали нам какую-то армейскую уставщину, не баяли сказки о солдатских подвигах на войне, потому что сами там не были и не стеснялись в этом признаться.
Они просто, без затей, показывали, как использовать имеющиеся у нас возможности, как действовать по обстановке,
и когда надо было в чёрт знает какой раз «трёшку» бежать на время до конца дистанции – бежать через не могу и закалять в себе силу-волю.
Сержанты всегда бежали вместе с нами в одном строю, и по-свойски подгоняя отстающих, старались хоть как-то облегчить нам эти занятия.
Мы их по праву считали самыми настоящими боевыми наставниками.
Однако не всё у нас шло по безостановочному армейскому хронометру.
Бывали и свои приключения, так сказать.
И вот однажды в роте случился большой «залёт»– междоусобица.
Скрыть это происшествие от нашего всевидящего старшины Самохвалова не удалось.
Когда он построил нас среди казарменных кроватей, за окнами уже вовсю клубилась темень, а ночь в армии – это своя «сумеречная зона»,
где на смену обычному уставу приходит «неписанный».
– Залётчики, выйти из строя! – скомандовал старшина.
Четыре фигуры шагнули вперёд и, понурив головы, замерли перед строем.
– Вы думаете, мне сделали хуже?!
Нет!
От вас пострадали все ваши сослуживцы.
Сейчас из-за вас будет отжиматься вся рота, а вы будете стоять и смотреть на них! – пророкотал старшина.
– В армии нет драки!
В армии есть бой – реальный бой с условным противником.
– К тому же ваше самовольное оставление части считается грубым нарушением устава и самое главное – вы наносите пятно на весь наш батальон.
– Вы же десантники, а ведете себя?!
С этими словами он, как заправский американский капрал, с сигаретой в зубах, грозно подошёл к проштрафившимся,
и в наступившей громкой тишине зловеще прошоркал подошвами ботинок-«облегчёнок» о намастиченные половицы.
И тут в живот первому «залётчику» ткнулся, как таран, кулак старшины!
Второму досталась звонкая оплеуха, и щека его побагровела, как полковое знамя.
Третий же от мощного тычка в грудь аж присел на колено, и сигарета вылетела из губ старшины…
Два часа ночи, но какой тут, к чертям, сон! И началось…
– Встать! Лечь! Встать! Лечь! Вспышка справа! Вспышка слева!
Взвод! Упор лёжа принять! Раз, два. Раз, два.
Полтора! – словно гром в безлунную ночь, проносились над припадающими к полу нашими головами резкие команды.
А залётчики тем временем «стояли на крокодилах», упираясь ногами и руками в кроватные дужки.
– Первый пункт Устава Вооружённых сил гласит: «Командир всегда прав!»
Второй пункт обосновывает: «Если командир не прав – смотри пункт № 1!» – уже более миролюбиво прорычал сержант.
Почти весь остаток ночи у нас прошёл в «спецзанятиях».
И это был далеко не последний такой поучительный для всех нас урок.
Приходилось, и не раз, учиться на своих ошибках, привыкая к воинской дисциплине и порядку.
Тела наши крепли, и солдатский дух повышался в них, и так день за днем, незаметно для себя, приучались мы к законам армейской жизни.
Увы, не всем это нравилось, не всем хватало стойкости.
Кто уже успел настрочить рапорт о переводе в другой, более «мягкий» род войск, а кто и «закосить» по здоровью пробовал, ища себе больничный уголок, подальше от службы.
Короче, шёл нормальный естественный отбор будущих воинов-десантников.
Да, было тяжело, было трудно.
А судьба, может быть, уже тогда, готовила нам жестокий отбор, через который должны были пройти самые сильные, опытные, стойкие.
Для кого-то из нас – без возврата.
