Командиру Сергею Пушкину
и десантникам его подразделения посвящается…
Простите те, кому вы не успели
Сказать слова о трепетной любви,
За то, что на горячий снег осели,
Захлебываясь в собственной крови…
С целью оптимизации боевых действий в войсках были произведены штабные рокировки.
Вместо генерал-майора В. Петрука командующим группировкой «Запад» был назначен командир
76-й воздушнодесантной дивизии генерал-майор Иван Бабичев, а группировки «Север» и «Северо-Восток» объединились в одну – «Север» под командованием генерал-лейтенанта Льва Рохлина.
Между тем наступление войск нашей группировки развивалось согласно ранее утверждённому плану:
колонну после подрыва на минах сразу же переформировали и – «добро пожаловать в ад».
Несмотря на понесённые ранее потери, уже к полудню 1 января 1995 года подразделения рязанского десантного батальона вошли на окраины чеченской столицы с юго-западной стороны, где, встретившись со сводным батальоном 76-й Псковской воздушно-десантной дивизии, перешли в подчинение её командира генерала Бабичева.
Тот сразу взялся за координацию дальнейших совместных действий и вскоре вызвал к себе командира нашего батальона подполковника Голубятникова…
– Какая у вас задача? – без предисловий задал ему вопрос Бабичев.– К указанному времени дойти в пункт дислокации наших передовых частей!
– бодро отвечал ему Голубятников.
– Выполняйте. Но не одни, а с нашим батальоном!
– сказал генерал, и на этом «боевое совещание» закончилось…
Теперь первыми в колонне на четырёх БМД за танком-тральщиком шли наши разведчики, за рычагами которых находились механики-водители:
младший сержант контрактной службы Сергей Даниленко, младшие сержанты Виктор Романенко, Дмитрий Воронков и Сергей Николаев.
Наученные взрывом, они, блюдя «противоминную осторожность», преодолели участки пересечённой местности и теперь медленно въезжали в развернувшуюся навстречу пасть пригородного района Грозного «Катаяма», соседний к нему район «Нефтянка» оставался в стороне.
И вот бронетехника вползает как будто в громадную, широко открывшуюся огромных размеров воронку, тревожное чувство по прежнему не покидает душу солдата,
не давая забыть недавнюю встречу со смертью.
Малые группы солдат на некоторых участках улиц уже в пешем порядке действовали в качестве бокового охранения колонны.
«Вьюга! Вьюга!
– Как слышите?
«Аркан» на приёме!»
– это начальник штаба сводного батальона подполковник Юрченко непрерывно следит за обстановкой по ходу движения.
Колонна втянулась в город примерно на расстояние одного километра, и теперь до назначенного пункта сосредоточения парка культуры и отдыха имени Ленина оставалось совсем немного.
Но вдруг снова упёрлись все в затор, где впереди стояли колонны бронированной техники десантников-псковичей.
Ширина улицы была недостаточной для быстрого проезда всей этой громадной массы военной техники, к тому же у обочины дороги, ограничивая проход и, уткнувшись носом в какое-то препятствие, стояла подбитая БМД.
Возле машины лежали погибшие бойцы, это были десантники-псковичи.
Их тела пока никто не убирал, и не было такой возможности – из-за обстрелов снайперов.
Пули посвистывали повсюду и искали свою мишень – голову солдат и офицеров.
При этом не видно групп охранения и разведки, которые в виду такого скопления войск непременно должны были занимать позиции в ближайших зданиях, стоящих справа и слева по улице.
А ведь именно в такой ситуации оказались и подразделения 131-й мотострелковой бригады и 81-го мотострелкового полка, когда входили в Грозный утром 31 декабря.
Как будто вылезая из тумана, на улицах города стали проявляться жилые дома.
Мирные жители в одном из проулков вполне уверенно сновали туда-сюда, настороженно поглядывая в нашу сторону.
Впереди в трёхстах метрах из рассеивающего тумана проглядывалось трёхэтажное здание, кажется, наши говорили, что это школа–интернат; в стороне от неё виднелись какие-то двухэтажные дома и частные гаражи.
На крыше одного из гаражей, развернувшись перпендикулярно ходу движения, возвышалась БМД.
По всей видимости, её механик-водитель, не сориентировавшись в тумане, на полной скорости вылетел по прилегающему склону прямо на крышу кирпичного гаража.
Тем временем движение машин потихоньку продолжилось, но недолго.
Капитан Косарев крикнул своему механику Алексею Спивакову, что бы тот потихоньку начал объезжать недавно подбитую БМД псковичей.
Леха видел в тримплексе БТР-Д лежавших на дороге погибших собратьев-десантников, и перекрестившись, поехал, закрыв на секунду глаза.
И в глазах, и в его сердце было необъяснимое состояние и чувство вины – и совесть грызла своё.
– Как и чем помочь тем солдатам?
Его допытывали эти мысли, и в тот же момент БТР-Д ехал дальше.
Это же приказ. Это же война…
– Надо Лёха, надо. Ты пойми, что надо ехать.
Я приказываю, солдат. Вперед!
– снова повторил капитан Виктор Косарев…
А неподалёку уже возникла стрельба: сразу на двух перекрёстках техника подверглась обстрелом противника, и колонна снова остановилась.
Опасное место эти перекрёстки: имей острый взгляд.
Где-то на Астраханской улице у нас снова была короткая остановка, потом стороной прошёл проспект Культуры, переулки Бажова, Аргунский, Донской и Огородный.
И на любом из этих перекрёстков нас могла подстерегать очередная засада боевиков.
Офицеры 137 ПДП: Филатов А., Правдюк А., Косарев В., Голубятников С.
Колонна вновь замерла на месте, рыча десятками двигателей бронемашин, окутываясь клубами выхлопного дыма.
Все бойцы попрятались под броню, оставив десантные люки открытыми: не дай бог дудаевцы лупанут из «граника».
Конечно, и при открытом люке при попадании гранаты в борт экипажу достанется – «мама не горюй», но в этом случае всё же есть какой-никакой шанс остаться кому нибудь в живых.
Тесно прижавшись друг к другу и, стараясь не касаться стальных утроб десантных машин, бойцы через триплекс высматривали опасности, которые могли подстерегать нас со стороны прилегающих к дороге домов.
С любопытством в душе кому-то из нас хотелось заглянуть смерти в её бесстыжие глаза.
В какой-то момент во взводе капитана Юрия Шкуменова гвардеец зенитно-ракетного взвода и старшина сверхсрочной службы, Андрей Омельченко попытался выглянуть на улицу из командирского люка БТР-Д.
Он высунул голову, как живая мишень, потом пробежался глазами по сторонам улицы.
И никто из наших тогда и не заметил, как после короткой стрельбы со стороны ближайшего перекрёстка старшина Омельченко грузно опустился в люк бронемашины.
Да, в это время по улице Социалистической прошли короткие автоматные очереди: обстрел и никем не слышимый одиночный невидимый выстрел из гнезда ополченца.
А для нас – подлый укус змеи-гадюки.
Наемники-снайпера, казалось, того и ждали, ждали малейшей оплошности с нашей стороны.
Одиночный выстрел и снайперская пуля калибра 7,62 мм пробила голову десантнику.
В наступившей подозрительной тишине по радиосвязи прозвучало сообщение о гибели старшины Омельченко, и эту весть бойцы быстро передавали по колонне от машин к машине.
Для эвакуации не было возможности, и погибший десантник ещё долго оставался среди живых членов всего экипажа.
А ведь боя как такового и не было: ополченские снайперы стреляли, используя партизанскую тактику ведения боя, и лишь с разных сторон одиночные выстрелы звучали, как набат.
И все равно было видно, что многие из офицеров пребывают в каком-то сомнении.
Непонятная ситуация – что впереди, и сегодня первый день нового 1995 года, и что преподнесёт нам следующий день.
137 ПДП
После появления первых раненых и погибших в наших рядах, Голубятников как бы взял полную ответственность на себя, плюнув на всю безграмотную команду верхушки, дав указание
– ответный огонь из всех видов оружия
– огонь на поражение.
Сколько можно терпеть всю эту «пропаганду»…
Колонна продолжала стоять на улице Социалистической в ожидании дальнейших распоряжений от командования.
Между тем спешившиеся десантники, перебегая один за другим, заняли все боковые проулки.
По приказу офицеров с бронемашин начался уже ответный огонь, но положение всё равно оставалось невыгодным,
тем более что идущий впереди на колёсной технике батальон 21-й воздушно-десантной бригады всё ещё не мог преодолеть насквозь простреливаемый затаившимся противником перекрёсток.
Водители-механики с Оренбургской области. Учебная рота Дубровичи.
Конкретных распоряжений от командования всё не было, и мы пребывали в состоянии томительной неопределённости.
Где же, чёрт возьми, наши всезнающие генералы?!..
Но генералы молчали, а тем временем к нам уже подоспели незнакомцы: откуда-то со стороны прямо к машинам подошли двое гражданских, внешне вполне смахивающих на славян, и один из них с заметным акцентом предложил показать более безопасный, как он утверждал, путь в обход простреливаемого перекрёстка.
– Мы поможем вам выйти к парку коротким путём!
– настаивали эти незнакомцы.
– Пойдёмте за нами, братцы!
– Что-то не больно-то похожи вы на наших братьев,
– отвечали мы им.
– Уж не те ли вы самые наёмники из «вильной Украины», что напросились сюда к чеченцам на заработки?
Наверное, Джохарка Дудаев пообещал хорошо заплатить за наши головы?
Окончательную точку в этом инциденте поставил майор Жукаев, сказав Голубятникову: «Ни в коем случае!»
Добровольные проводники, буркнув под нос неразборчивые ругательства, ретировались в сторону двух ближайших домов.
Вскоре оттуда раздались автоматные очереди по колонне, но уже через десять минут оба эти здания пылали, как свечки: разведчики и десантники 9-й роты «дали прикурить».
А по колонне снова заработал снайпер, на этот раз под прикрытием автоматчиков.
И вот техник разведывательной роты старший прапорщик Виктор Шкабин тут же его вычислил, и, заняв в башне БМД место наводчика-оператора, накрыл его гнездо из пулемёта.
Постепенно огонь со стороны противника утих, колонна продолжила движение и примерно к 16 -00 в наступающих зимних сумерках мы въехали на территорию парка имени Ленина.
Из наших сослуживцев за это время были легко ранены старший лейтенант Соколенко и капитан Сумин, которому слегка зацепило голову.
Правда, в дальнейшем, это «слегка» сыграет свою злую шутку и с ним, и со всем его экипажем.
…К вечеру стало известно, что список наших потерь при входе в Грозный вновь пополнился: был смертельно ранен мой друг-земляк, наводчик-оператор БМД гвардии младший сержант Фёдор Гонтаренко.
Ополченская пуля пронзила Фёдору шею, и сослуживцы видели, как он вдруг резко осел к земле, привалившись спиной к гусенице остановившейся БМД.
Из раны заструилась кровь, но, не теряя самообладания, Фёдор достал из приклада своего автомата индивидуальный перевязочный пакет и попытался распотрошить бинт свободной рукой.
К нему вскоре подоспела помощь, хотя здесь, на открытом месте, любой рисковал стать следующей мишенью для чеченского снайпера.
Фёдор был родом из города Медногорска
– города металлургов в Оренбуржье.
Здесь он рос, учился, гонял шайбу на хоккейной коробке местного стадиона «Металлург». …
Помнится, что он ещё в полку, в Рязани вместе с другом– Саней Зимоном подали в штаб 1-го учебного батальона рапорт «по собственному
желанию», не дожидаясь, когда его направят по приказу «восстанавливать тот самый конституционный порядок» в Чечню.
И вот здесь, на пороге Грозного, злая чеченская пуля нашла его.
И ведь вполне мог бы выжить, но, видимо, не тот вышел случай.
Ранение в шею было лёгкое, касательное, средней тяжести.
И вот подоспел наш медик капитан Александр Абрамский.
Фёдору вкололи обезболивающий промедол и отвели в сторону, после чего медик сделал еще противоинфекционный укол ампициллина.
Александр Зимон (справа). Отправка в Чечню (01.12.94)
Ничего особенного, если не считать, что в среднем на тысячу человек находится один-два с непереносимостью именно этого препарата – ампициллина.
И надо же было тому случиться, что именно таким «тысячным» оказался Фёдор Гонтаренко.
Возможно, столь печальному исходу способствовал и пониженный иммунитет, что было немудрено в наших условиях, но больше всего сыграл фактор – непереносимость препарата.
Вскоре у Фёдора на шее пошла опухоль, а на следующий день в передвижном госпитале-медсанбате умер наш десантник.
Когда спустя пару дней, на таможне у вокзала капитан Абрамский рассказал нам причину гибели десантника, мы долго не могли поверить, что слепая смерть сумела забрать от нас Фёдора.
Сразу вспомнилось, как мы ещё призывниками ехали на службу в одном купе вагона, и как потом в воинской части, в Рязани, он получил телеграмму с сообщением о смерти его матери и уехал на похороны.
А теперь вот, спустя пару месяцев, чёрная бездна нашла его сама.
Всего 11 дней не дожил Фёдор до своего 19-летия.
Там, на войне, в наши неполные девятнадцать можно было легко стать седым или остаться вечно молодым в памяти родных и друзей, и жизнь для солдата была очередью за смертью.
А у нас получалось так, что мы, десантники, очень уж часто лезли вне очереди.
Броня батальона постепенно вошла в городской парк культуры и отдыха города Грозного.
От самого парка, к сожалению, оставалось одно только название.
У центральных ворот, выходящих в город и представлявших собой разломанную на две половинки архитектурную арку, встретилось несколько разбитых снарядами или ракетами легковушек с разворочёнными телами боевиков.
Выпавший ночью снежок подтаял, и вся территория парка превратилась в широченную грязевую лужу, перепаханную во всех направлениях: гусеничная техника навела «фигурный орнамент» на газонах и аллеях.
Словно какой-то безжалостный ураган пронёсся в этом некогда прелестном уголке городской культуры и чистоты.
Взамен теперь повсюду разбросаны окровавленные бинты.
Меж стволов деревьев, посеченных осколками и скошенных снарядами многолетних сосен, валяются фрагменты человеческих останков (3-4 трупа).
На весь этот ужас никто, кажется, уже не обращает внимания.
Бронемашины, не выбирая себе дороги, ездят прямо по мёртвым телам, разжёвывая в отвратительное месиво то, что ещё недавно было живыми людьми.
Уворачиваясь от плюющихся грязью гусениц бронемашин, повсюду снуют бездомные псы, растаскивающие в зубах человечину.
(Позднее, видимо, из-за начавшихся эпидемий, солдаты расстреливали попавшихся на пути этих «друзей человека»).
Разгоняя собак, по парку слоняются без дела явно не джентльменского вида танкисты и пехотинцы, принявшие дозу спирта на грудь.
В последующие дни мы нашли в подвале двухэтажного ресторана «Терек» коробки с трехлитровыми банками фруктового сока.
Мотострелки в замызганных и блестящих от соляры и мазута зимних бушлатах были рады столь нужному витамину, а проходивший мимо офицер «семерки», зампотех старший лейтенант Игорь Судьбин как-то обронил:
«Он же просроченный!
Понос пронесёт!»
Но бойцы, не обращая на него никакого внимания, наскоро сбивают с банок крышки и, захлёбываясь, заливают в себя витамины.
С торца ресторана у чадящего серым дымом костерка греются раненые солдаты.
Перебинтованные лоскутками из простыней и какими-то грязными тряпками, обильно напитавшимися кровью, бойцы лежат прямо на земле, дымя сигаретами и с тоской взирая на окружающий мир смерти и грязи.
Парк отдыха. Грозный 94-95г.
Слышны тихие стоны.
И один на всех солдат-санитар мечется между ранеными, истекающими кровью.
Это были одни из выживших, те самые потерянные бойцы майкопской бригады и 81-го полка, окружённые в новогоднюю ночь чеченскими боевиками в районе железнодорожного вокзала.
Здесь же неподалеку, в двухэтажном здании паркового клуба, разместился, по всей видимости, штаб группировки.
Вместо часовых по обеим сторонам от входа стоят два БТР-80, раскинувшие по стенам здания алюминиевые и зеленые бамбуки антенн.
За углом здания тарахтит двухтактный двигатель, вырабатывая энергию для внутреннего освещения в помещениях.
Царящие вокруг, сырость и холод пробираются под бушлаты, уже видно разбухшие от влаги.
С первого взгляда видно, что мы попали в какой-то сумрачно-болезнетворный ад, а вся прежняя нормальная жизнь осталась на иной, бесконечно далёкой отсюда планете.
Да, морально-психологическое состояние российского солдата в те тяжёлые минуты оставляло желать лучшего.
Холод, постоянные обстрелы, бессонные ночи, отсутствие какого-либо материального обеспечения, антиармейские настроения в стране,
откровенно непатриотичное поведение ряда депутатов Государственной Думы, находившихся в стане дудаевских боевиков, а также элементарный страх за свою жизнь приводили даже к нервным срывам и самоубийствам среди солдат и офицеров.
106 ВДД 137 ПДП, штурм Белого Дома. Москва 93 г.
Но, тем не менее, в этой «каше», где переваривались тысячи неопытных и голодных, натерпевшихся страха и жестокости 19-летних пацанов, которые продолжали держать из последних своих сил нашу оборону, были самые настоящие герои.
Этот поход на штурм Грозного в канун Нового года майкопскими бойцами и самарскими танкистами был чем-то уникальным.
131-я бригада, 276-й и 81-й мотострелковые полки.
Кто послал сюда эти подразделения?
– Как им не повезло! И почему их так подставили?
– Глупо.
Очень глупо всё произошло.
За что это им?
Разве заслужили они это?
А ведь тогда, на начальном этапе войны, и речи не было о том, что войска будут входить в город.
Ещё утром 30-го декабря 1994 года задача была такой: в город не входить, блокировать со всех сторон, встать «блоками» на перевалах и по правой стороне реки Сунжа.
Огонь из орудий открывать только для того, чтобы не выпустить из кольца боевиков.
Но всё же 131-я майкопская вместе с 81-ым самарским вошли 31-го декабря утром на окраины чеченской столицы.
И вошли внезапно и быстро.
Это было только начало.
Трагическое начало гибели огромной группировки.
И пошло-поехало…
Ведь и нам еще 30 декабря говорили, что мы, войска ВДВ, свою задачу о наведении конституционного порядка в Чечне практически выполнили.
И, скорее всего, в ближайшие дни полетим назад, в Рязань.
Потом по взводам и ротам прошёл новый слушок, что, мол, пока все подразделения ВДВ будут находиться здесь, перед Грозным, а город штурмовать будут «войска второго эшелона», то есть внутренние войска.
Да, этот необдуманный руководством страны план штурма Грозного – план войны, которую они планировали завершить всего за пару дней сравнительно малыми силами и методом штурмов и атак, был на самом деле преступно-халатным.
Ведь у армии не было тогда единого командования, а война велась вахтовым методом, где армейские подразделения действовали без должной координации с подразделениями внутренних войск.
Колонны танков и БМП уже дважды бросались на штурм Грозного (26 ноября и 31 декабря 1994 года), имея в руках сильно устаревшие карты города.
И в обоих случаях были разбиты полковником-артиллеристом Асланом Масхадовым.
Ежедневно, примерно в обеденное время, словно по распорядку, на территорию парка культуры залетали мины и гранаты боевиков.
Дудаевцы уже поняли, что именно здесь, в парке размещаются главные силы «федералов», включая штабы подразделений десантников, мотострелков и «вэвэшников».
Все эти отряды были тесно натыканы по всей территории парка.
И в один такой «обеденный залёт» противник нанёс артиллерийско-ракетный удар в самый центр парка.
Буквально рядом с машинами наших связистов, стоявших близ ресторана «Терек», вонзилась, как заноза, смертоносная ракета длиною в полтора метра (похожая на ракету «Града»).
И только каким-то чудом она не разорвалась.
Она пробила своим остриём асфальт и глубоко зарылась в землю, оставив снаружи свой четырёхлопастной хвост.
Другая «штучка» разорвалась в десяти метрах от командно-штабного пункта связистов, размещавшегося в кунге автомобиля
ЗИЛ-157.
Ресурс Яндекс
Масса осколков изрешетила кузов автомобиля, кабину и обшивку кунга, и лишь находящаяся внутри радиоаппаратура, приняв на себя удар, спасла от неизбежной гибели связиста, младшего сержанта Коротина.
В ответ этим «плевкам» залпы по центру города давала и наша артиллерия, посылая снаряды на звуки боев, то есть наугад.
Да и корректировщиков артиллерийского огня в рядах попросту не хватало.
Удар прямой наводкой в условиях города из-за многочисленных высоких зданий фактически был невозможен, и об эффективности всей этой стрельбы приходилось только догадываться.
В гораздо более выгодном положении пребывали лётчики, но им тоже требовались авианаводчики, так как, к сожалению, уже были случаи, когда по ошибке авиабомбы, ракеты и «нурсы» накрывали участки, только что занятые нашими передовыми частями.
Но даже и при таких, по большому счёту неизбежных и трагических инцидентах, ВВС (Военно-Воздушные Силы) в штурм Грозного внесли немалый вклад.
Ресурс Яндекс
Между тем такой должности, как авианаводчик, в сухопутных подразделениях федеральных войск даже не было предусмотрено, и поговаривали в то время, что были и такие случаи,
когда лётчики даже сами приезжали на передовые позиции, чтобы сориентироваться на месте и отметить на своих картах опорные пункты боевиков.
После чего, «вернувшись в небо», уже сбрасывали свой смертоносный груз на головы противника.
С каждым часом в парк прибывают всё новые и новые подразделения,
– через пару дней здесь сосредоточится армейский авто и бронепарк: машины связи, ремонтная техника, «дизеля» – у развалин какой-то постройки,
что в самом центре парка, а вокруг в несколько рядов – танки, десантные БМД и самоходки «Ноны».
БМП-эшки, зенитные установки «Шилки» и «Тунгуски», самоходно-артиллерийские установки нашли себе укрытие рядом с границей парка.
Густой солярный дым накрыл всю прилегающую к парку территорию.
Скопище всей этой военной техники вселяет в нас, рядовых, надежду, что с такой армадой можно ведь одолеть любого врага.
За территорией парка наши мотострелки случайно обнаружили ранее брошенный автомобиль «Урал», груженный ящиками с боеприпасами, колеса у него были пробиты, эту находку обнаружил механик водитель танка, прикомандированного к нашему батальону от майкопской мотобригады – Андрей Владыкин.
Ресурс Яндекс
Вскоре его притащили на прицепе в парк по приказу командира танка Руслана Цимбалюка.
Теперь можно и пополнить пустой боекомплект, благо в «Урале» нашли и танковые 125 миллиметровые снаряды – кумулятивные и зажигательные.
Подразделения 237-псковского парашютно-десантного полка несут охранение парка культуры, выставив блоки со стороны железной дороги.
В какой то момент издали показалась легковая машина «Ваз -2107» вишневого цвета, которая на приличной скорости двигалась прямо на блок-пост псковичй.
В машине было видно, что за рулем находился один человек одетый в милицейскую форму.
Машина набирала скорость, а тот водитель держа одной рукой руль, другой – из бокового окна, наружу высунув автомат АКС-у вёл стрельбу прямо по блок-посту.
Бойцы сначала ничего не поняли о происходящем, но в момент ошарашено и вовремя применили оружие сразу двое десантников.
В секунду был сражен пулями тот чеченский милиционер, его машина врезалась в ограждение парка.
Провокация не удалась, но сразу же после инцидента всем подразделениям, находящимся на территории парка, были введены новые «цу»..
Ресурс Яндекс
А наши радисты все чаще слышали в радиоэфире слова чеченских боевиков (из радиопереговоров боевиков с офицерами 131-й бригады):
– (Чеченец) …Алик, давай, может быть, как-нибудь, пока не поздно, отведи ребят.
В любом случае, Алик, пойми, и ты погибнешь, и я погибну.
Не делайте это, не делайте, не надо.
Что с этого толку будет?
Сам правильно пойми!
Кто от этого выиграет?
Если кем-то не довольна Россия, то это надо решать на правительственном уровне, но не силой оружия.
Политики…
– (Российский офицер) …Подожди !!! (…помехи на рации) Как тебя зовут, еще раз?
– (Чеченец) …Давайте, сделайте.
Дайте команду.
Скажи своему командованию.
Пока не поздно, что остались у вас люди, давай…
Отведи из города. Уходите, Алик!
Давай, лучше потом приедешь, мы с тобой
… в гости ко мне приедешь… будет все нормально.
Сейчас я вижу тебя – ты парень отличный, да и … Если я тебя увижу в бою, понимаешь, то
ты отличный, не отличный, уже я тебя щадить не буду, так же как и ты меня, понимаешь.
Ты лучше ко мне как гость приедь, Алик!
Отводи ребят!
Не надо.
Пожалей ихних матерей, пожалей их самих.
Отводи ребят, Алик.
Дай команду!
– (Российский офицер) …
Ну я не такой большой начальник, чтоб давать такие команды!
– (Чеченец) …Алик, ну ты правильно пойми.
Я, например, тебе просто от сердца … да и … чисто желаю, чтоб ты живой, конечно, остался, но уйди лучше!
Не уходят другие – сам уйди!
Возьми тех, кто тебя слушается.
Отводи войска (из видеофильма «60 часов майкопской бригады»)
Ресурс Яндекс
На окраинах Грозного уже сосредоточена чуть ли не вся наша Российская армия.
Однако в действительности всё оказалось иначе, и нашему командованию ухудшали положение многие факты, основной из
которых гласил – точные данные о российских подразделениях, находящихся в районе железнодорожного вокзала Грозного, отсутствовали, и
были ли они живы – оставалось только гадать.
А если и живы – то сколько времени им придётся ждать до подхода основных сил.
Войска несли серьёзные потери…
И на самом деле где-то в центре города продолжали отчаянно биться блокированные противником наши мотострелки.
Артиллерия поддерживала их огнём, но неизвестно, вреда или пользы было больше от этого.
Чеченские боевики и ополченцы наседали на пехоту с трёх сторон; поначалу близко не подходя, вели огонь из миномётов, гранатомётов и орудий.
Оставшиеся в живых ребята из последних сил отстреливались, кто как мог.
Ждали подмоги, но её не было, хотя основная часть наших войск уже находилась лишь в пару километрах от них.
Ресурс Яндекс
Все они были обречены на смерть.
Окопный генерал Геннадий Трошев потом, спустя много лет после тех событий, напишет в своём чеченском дневнике «Моя война»:
«Не хотелось бы обсуждать и критиковать тех или иных политиков, многозвёздных генералов за просчёты и ошибки, но некоторых оценок не избежать.
Ибо, как человек военный, не могу, например, смириться с таким явлением, когда некоторые военачальники отказывались под любым предлогом выполнять приказ.
Горько признавать это, но далеко не все показали на той войне высокий профессионализм, командирские качества, не все генералы смогли (или захотели) взвалить на себя бремя ответственности.
И за всё это пришлось дорого расплачиваться…»
Ранее
Далее
